МЫ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ

НЕМНОГО О КАПИТОЛИИ

НЕМНОГО О КАПИТОЛИИ

«Немного о Капитолии, Хемингуэе и…  страсти»

Куба - любовь моя,
Остров зари багровой.
Песня летит, над планетой звеня -
Куба - любовь моя!
Это слова из песни,  которая звучала как в исполнении Иосифа Кобзона, так и Муслима Магомаева.

«Остров зари багровой…». Земля патриотов. И мне сегодня предстоит встретиться с одним из них. А собеседником моим будет Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Куба в Азербайджане господин Омар Медина Кинтэро.

Нас с господином Кинтэро представили друг другу на одном мероприятии. И признаюсь, он с первой же минуты сумел поразить меня… знанием русского. Мне он, конечно же, сразу рассказал о причине, но так как для наших читателей это не должно оставаться тайной, то интервью я решила начать именно с этого.

—  Господин посол, в первую очередь, об одном приятном факте – о знании русского. Как так случилось?
Наверное, этим я обязан политической ситуации, сложившейся в те годы у меня на родине. Тогда случился, скажем так, поворотный момент во взаимоотношениях между Кубой и странами западного мира, такими, как Испания, Франция и т.д. Это был послереволюционный период, и при сложившихся обстоятельствах Министерство образования решило создать группу из студентов, которых планировалось отправить в Советский Союз для продолжения учебы. Я тогда как раз учился на факультете английского языка в Институте иностранных языков и, честно говоря, даже не мог предположить, что окажусь в числе этих 10 избранных. Абсолютное незнание русского немного напрягало, но и заманивало. В итоге, 2 года подготовительных курсов в Минске сделали из нас если не носителей русского языка, то, по крайней мере, кадров, которых  не пугала перспектива при необходимости вести перевод, включая  дипломатический. И в моей последующей карьере эти знания оказали мне неоценимую услугу.

—  Путь, который привел вас с посольской миссией к нам, наверняка был как долгим, так и весьма интересным. Не расскажете?
И это тоже началось с моей поездки в Минск, так как формирование вышеупомянутой группы предполагало не только учение русскому, но и готовило из нас будущих дипломатов. Во время обучения  на факультете английского мы приобрели возможность поучаствовать в лекциях Московского института международных отношений в Москве. Эту подготовку смело можно было бы назвать экстремальной, так как на все про все у нас было всего 4 года. Когда после  обучения наша группа вернулась на Кубу, выяснилось, что мне отпущено побыть на родине не более месяца, так как по решению Министерства иностранных дел мне предстоит ехать в Югославию. Так началась моя карьера как дипломата. Cербско-хорватскому научился очень быстро, так как русский оказал мне услугу и в этом, ведь имел близкие корни с сербским  и чем-то напоминал хорватский. Хотя я  был дипломатом в нашем посольстве, но благодаря полученным знаниям  уже мог служить переводчиком даже во время важных переговоров, которые велись на самом высшем уровне. Так что, имея немного опыта в изучении языков, хочу посоветовать желающим научиться языку решиться и поехать на родину этого языка – эффект ничем не заменим. В Югославии я проработал как дипломат в несколько этапов, во время правления Тито, во времена Милошевича.  Должен отметить, что когда бомбили Белград, работники нашего посольства оставались в городе. За Югославией, где я уже довольно долгое время работал дипломатом, последовала Польша(к польскому мне тоже удалось приспособиться) . Там я прослужил 3 года. Правда не в качестве посла, а временного поверенного, так как на тот период должность посла пустовала.

Уже после Польши я был назначен послом в Югославии. А за ней  -  в Беларуси. Я всегда был рад увидеть новою страну, ознакомиться с ней, но приехав в Минск, я словно вернулся к истокам своей карьеры. После окончания срока я вернулся на родину, и через 4 года поступило новое назначение – на этот раз в Азербайджан. Узнав, что  отправляюсь в вашу страну, я обрадовался, ведь в студенческие годы довольно часто слышал о ней много лестного и как бы  успел «заочно» познакомиться. Помню, все как один твердили о том, что это ну очень красивая по природе страна, которая сохранила много обычаев, так не похожих на те, с которыми мне доводилось сталкиваться.

—  Оправдал ли Азербайджан заявления ваших друзей?
Признаться, прибыв сюда, я застал не тот Баку, о котором  слышал. Годы сделали его намного краше, чем  я ожидал увидеть. Но что осталось прежним, так это, по всей видимости, сами азербайджанцы. Такие доброжелательные, гостеприимные…   В точности как мне и говорили. Даже те мои соотечественники, которые когда-то были тут, вспоминали Азербайджан с тоской. Помню, совсем скоро после того, как я приступил к моим обязанностям(не больше недели), ко мне на почту пришло одно письмо. И представьте, письмо это было прислано даже не из Гаваны, а из Сантьяго-де-Куба – города в одной из самых отдаленных  наших провинций – Ориентес. В письме была выражена просьба одного бывшего студента Азербайджанского нефтехимического института (нынешней Нефтяной академии) найти его бывшего преподавателя. Вспоминая о том, как  я сам в свое время прошел через это, сразу же поручил своей помощнице приступить к поискам. Надежды оправдались, слава Богу! И с тех пор мы довольно часто сталкиваемся с подобными просьбами. И помогали всем, чем могли, так как я считал это своим прямым долгом. Я ведь, в общем-то, своего рода посредник между двумя народами, и мой прямой долг – провести узы дружбы между ними, связав их крепко и надолго.

—  Какой след оставила каждая из упомянутых стран в вас?
Каждая из тех стран, в которой мне довелось выполнять свою миссию, запомнилась мне по-разному и  чем-то общим. Учитывая, что в Югославии я был в разное время, то воспоминания немного отличаются. Но было одно, что осталось на все времена – их прямота и открытость. Даже во время своего рода «демонизирования» населения они не утеряли эту черту. Похоже, это у них своего рода проверка на прочность. Я, кажется, прошел это с успехом  - у меня там осталось очень много друзей.

В Польше меня поразило отношение к религии. Оно, скажу вам сразу, весьма глубокое. А кроме того, мои две  дочери там учились, и через них отношения со временем перешли на более близкие, семейные.

К Беларуси, как вы, наверное, уже догадались, отношение было ностальгическим – молодость, мечты… места и друзья из той самой далекой молодости. А еще Минск очень чистый город. Это, конечно, мое личное мнение, но мне кажется, что во всей Европе если можно найти еще один такой же чистый город, то чище вы точно не найдете.

А касательно Азербайджана, то тут я почти сразу же обратил внимание на безопасность – можно среди глубокой ночи выйти на улицу  прогуляться и быть  полностью  уверенным, что вернешься домой невредимым. Признаться, весьма приятно вечерком выходить на прогулку со своей супругой и знать, что хулиганов и алкоголиков не встретишь. И единственное, что немного печалит, так это осознание того, что это все же не родина.

К сожалению, мой возраст не позволяет мне научиться азербайджанскому, а как хотелось бы… Не повезло – это назначение я получил слишком поздно, и, похоже, уже перевалил тот рубеж, который позволяет освоение нового языка. Но я стараюсь хотя бы понимать сказанное, если и не говорить, а это, признайтесь, уже неплохо. Ведь на родном языке любого народа мы и понимаем  лучше  образ  жизни людей,  их чувства, желания. Но у меня еще есть время, так что…

—  Взгляд на родину издалека…
Хотя страна у нас небогатая, так как ресурсов недостаточно, есть разве что хороший туристический потенциал, но все же культура, быт и даже в чем-то экономика  вобрали в себя все самое лучшее. Тут сказалось влияние сразу нескольких направлений – испанского, местного индейского, африканского. Мы сами в шутку называем это «культурой риса и фасоли». Когда европейцы, в частности испанцы, говорят, что они открыли Кубу, то мы отвечаем, что они не могли открыть нас, так как, когда они прибыли, то мы уже были тут и встречали их. И это еще под большим  вопросом, кто кого открыл. Но они формировали нас, приведя с собой как религию, так и африканцев с их культурой и вероисповеданием.

Некоторое время мы почувствовали на себе западное и североамериканское влияние. Это относилось ко всему, начиная от экономики, образа жизни и заканчивая спортом. Потом это влияние заменилось на русское. А как быть?! Старое не отбросишь, а новое надо прививать. Мы решили взять все это и соединить. Наверное, в этом и кроется секрет Кубы – она не отвергает, а принимает, тем самым обогащая свое. У нас даже социализм  - это кубинский социализм. Приветствуя все новое, мы получили возможность формировать общество, в котором искореняется недовольство. Если во многих странах и правят негласные правила разделения рас  или религий, то Куба целиком излечена от подобной напасти. У нас нет определений «черный» или «белый», «метис» или «индеец». Есть только одно – кубинец. У нас нет понятия толерантности – ведь оно уже создает относительность. Это всего лишь ступень к пониманию. И не без гордости скажу, что Куба являет собой именно тот пример сплочения, который так тщетно пытаются отыскать намного более богатые страны.

Мы, кубинцы, народ простой – не любим формальности, хотя и не избегаем их при надобности. Соединение различных рас  сделало нас такими, а островное расположение сплотило. Возможно, последнее и сделало нас такими простыми во всем. Хотя есть такие, которые оговаривают кубинцев как людей, старающихся «громко звучать», но даже они признают это проявлением патриотизма. Каждый кубинец, независимо от того, как ему живется за границей – богато или бедно, всегда лелеет в душе свою родину и гордится ею. Наш остров умеет призывать… даже издалека.  Так что скучаем по ней, по родине.

— О гостеприимности кубинцев ходят легенды…
Если вы когда-нибудь приедете на Кубу и решите прогуляться по старой Гаване, то к вам, скорее  всего,  часто будут подходить местные музыканты или художники: кто-то начнет вас рисовать, кто-то сыграет музыку…  Вы можете им заплатить, но если не захотите этого сделать, они просто с улыбкой отойдут от вас и начнут веселить кого-то другого. Никто и никогда не будет хватать вас за руку и чего-то требовать. Турист может запросто зайти в гости к незнакомым людям, и ему всегда будут рады, угостят ромом или кофе, предложат сигару, покажут, как живут.

—  Правда ли, что в Гаване есть свой Капитолий?
Разумеется! Он построен в 1929 году и являет собой точную копию здания в Вашингтоне. Для многих гостей Гаваны это становится приятной неожиданностью. Исторический центр кубинской столицы – прекрасный образец испанского колониального стиля. На его реставрацию были потрачены миллионы долларов, после чего старая Гавана была включена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

—  Насколько мне известно, на улицах Гаваны так много ретро-автомобилей, что это немного напоминает музей, под открытым небом.
Это две стороны одной медали – с одной стороны, это красиво, как антиквариат, но с другой стороны, показывает незавидное положение населения. А причина в политике. Было время, когда  новенькие американские машины - линкольны, кадиллаки, форды, шевроле - мгновенно появлялись на острове. Но потом грянула революция, американцы ушли, оставив на острове свои автомобили. Политическая ситуация закрыла доступ на Кубу американским машинам выпуска позднее 1960 года, но Советский Союз исправно поставлял друзьям-союзникам новенькие волги, жигули и москвичи. В конце концов, и этим поставкам пришел конец. Теперь кубинским автолюбителям не остается ничего другого, как бережно холить и лелеять свои раритеты.

Эрнст Хемингуэй прожил на Кубе в общей сложности около 20 лет. Там же он написал свой знаменитый рассказ «Старик и море». Наверняка, есть места, которые он особенно облюбовал, и которые теперь неизменно напоминают о нем…
А как же иначе?! Знаете, на стене гаванского бара "Бодегита дель Медио",  что на улице Обиспо, на видном месте в рамке висит его автограф, в котором писатель, смешав испанский и английский, выразил распорядок своего дня "My mojito en Bodegita, My daiquiri en Floridita" - "Мой мохито в Бодегита, Мой дайкири в Флоридите". Спросите у любого иностранца побывавшего на Кубе, и он подтвердит, что самый превосходный мохито или дайкири можно выпить только у нас. Мохито, что в переводе значит "мокренький",  – самый старый из кубинских коктейлей. Ближе к вечеру Хемингуэй отправлялся в бар "Флоридита", где заказывал себе дайкири.  Последние годы своей жизни писатель провел в усадьбе Вихио в 15 км от Гаваны, где сохранились личные вещи, книги, охотничьи трофеи, фотографии пойманных им рыб. Именно здесь он и написал рассказ "Старик и море".

— Мне почему-то кажется, что именно в музыке и танцах отражается настоящий кубинский колорит. Хотя культура и искусство Кубы наверняка весьма многогранны…
Тут опять вступает в право наше образное «рис и фасоль». Возьмем, к примеру, балет. У нас балет имеет свою собственную школу и уже знаменит своими примами. Хотя он создался из смеси четырех школ: местной испанской, американской, французской и, наконец, русской. Ее труппа была создана известной во всем мире примой Алисией Алонсо. Примечательно, что у нас сильным считается как классический балет, так и современный.

Точно так же дело обстоит и с танцами. Дело в том, что нация кубано это потомки испанцев, негров, мулатов и индейцев, традиции которых объединились в кубинском искусстве. Из испанских песен родились напевы гуахиро, из синтеза барабанной африканской дроби и европейской музыки происходят афро-кубинские сонны  -  танцы-песни. Взяв с испанцев их мотивы, мы чуть уменьшили строгость, жесткость  в  движениях и добавили немного мягкости, свободы и веселья. Танцуют на Кубе там, где слышны звуки музыки. Другими словами, везде. Кстати, кубинцы - любители музыки во всех ее направлениях. На Кубе из каждого дома доносятся звуки какой-то мелодии. Иногда это мешает прохожим, но, что поделаешь – такие уж мы, кубинцы, меломаны.

Но есть один вид искусства, который сыграл особенную роль в единении кубинцев. Начну издалека. У вас на бульваре растет дерево – баобаб. Родом он из Африки. Для некоторых кубинцев это священное дерево – к нему до сих пор многие приносят дары и проводят различные ритуалы. И это стало возможно после революции, когда католическая религия перестала господствовать. Я сам также католик, впрочем, как и большинство в моей стране. Это сейчас всем остальным религиям уделяется столько же внимания со стороны государства,  как и  основной. Но было время, когда это отношение нельзя было назвать однозначным. И все же, выход из ситуации был найден с помощью… угадайте - чего? Театра! Выводя на сцену театров постановки со сценами проведения различных ритуалов, они тем самым указали на всю безобидность многих из них. Тут приходит на ум одно сравнение: если красота спасет мир, то искусство спасет человечество.

—  Хотелось бы узнать непосредственно о ваших культурных предпочтениях.
Особое внимание я всегда уделял литературе и философии, но, разумеется, старался не пропускать театральные представления, концерты, танцевальные вечера. А еще я очень долгое время занимался различными видами спорта, такими, как футбол, волейбол, бейсбол, так как всегда чувствовал себя частью команды и хотел быть солидарным с коллективом.

На Кубе много долгожителей, есть люди, которым по 115-120 лет. Когда их спрашивают, в чем секрет такого долголетия, они отвечают: "Мы с юности курим кубинские сигары".
Отвечу так: такое могли сказать только кубинцы. Для жителей страны, которая и так небогата ресурсами, эта настоящий повод, чтобы гордиться своим «национальным достоянием». Сами мы, кубинцы, называем сигары по-своему - "табако". На Кубе выращивают более 200 сортов табака и производят около 50 марок сигар. Бесспорный лидер последних десятилетий - кубинские сигары марки Cohiba, полюбившиеся не только Фиделю Кастро и табачным гурманам, но еще и строгим экспертам CigarAficionado - самого авторитетного табачного издания мира. Лучшие сигары и сегодня делают тем же способом, что был в ходу еще у древних индейцев. За благородный аромат сигар "отвечают" длинные табачные листья наполнителя, которые торседор, крутильщик сигар, сжимает по длине и скрепляет еще одним связующим листом. Полученная "куколка" оборачивается своего рода "парадной одеждой" сигары - покровным листом, отвечающим за ее внешний вид. Он выращивается специально и должен иметь безукоризненную поверхность и цвет. Ведь именно это, в первую очередь, прельщает покупателя, когда перед ним одну за другой продавец магазина раскрывает коробки превосходных сигар.

Перед этим соблазном не устояли и многие знаменитости. Арнольд Шварценеггер остановил свой выбор на восходящей звезде табачного бомонда - появившейся на рынке в 1998 году кубинской марке Trinidad. Сигарами Montecristo на фотографиях часто дымит Че Гевара. Им же отдает предпочтение голливудская звезда Деми Мур.  А марка – Romeo y Julieta, вошла в моду благодаря Уинстону Черчиллю, который в день выкуривал их не меньше дюжины. "Кубу я держу в зубах", - любил повторять он. Кубинцы не стали тянуть с ответом: сигары столь любимого англичанином формата (длина - 178, диаметр – 19мм) получили собственное имя - Churchills. И теперь, похоже, каждый желающий может подержать в зубах Черчилля(и озорно улыбается)

—  Вижу, к «национальным достояниям» кубинцев можно смело отнести и чувство юмора также?
Удивлены? Это удивляет и социологов, которые на протяжении многих лет пытаются найти объяснение тому, как кубинцы умудряются сохранять природную веселость в любых обстоятельствах, а неприятность превращают в повод для шуток. Кубинцы всегда умели и любили веселиться. И именно живой и насмешливый кубинский характер особенно ярко проявляется в традиционных народных празднествах, проходящих в разное время и с некоторыми местными особенностями на территории всего острова. Знаменитые гаванские карнавалы проходят в городе в течение всего лета. Кубинские карнавалы проходят по очереди в каждом крупном городе и продолжаются от 5 до 7 дней.

—  Есть ли у нас в Азербайджане крохотный «уголок» вашей родины  - возможно, место  или что-то иное, которое чем-то сильно напоминает о Кубе?
Есть! Мне в свое время говорили мои сокурсники, что на Кавказе, и в частности в Азербайджане, есть один очень давний и весьма забавный обычай – молодые люди похищают своих любимых, если семья девушки воспрепятствует их браку. А теперь представьте себе, что мы, кубинцы, поступаем также! И это не все сходства.

Другой такой момент относится к танцам. Я видел один ваш национальный танец, когда исполнитель, танцуя под звуки ударных инструментов, наклоняется и поднимает устами платок с пола. У нас, у кубинцев, присутствует такой же танцевальный элемент, фактически идентичный.

Но есть одно особо нежное напоминание о Кубе – ваш приморский бульвар. Он до боли напоминает мне нашу набережную Малекон в Гаване. Она, правда, не такая роскошная, как ваш бульвар, но великолепный закат, за которым можно наблюдать, прогуливаясь вдоль нее, может потрясти кого угодно своей красотой.

—  Немного о дальнейших планах…
Что касается моих дальнейших планов, должен признать, что не люблю так далеко заглядывать вперед. Но в любом случае,  они будут иметь  неукоснительное отношение к моему внуку. Он должен вырасти в безопасном мире, где нет тех угроз, которым в наше время подвергается большинство жителей маленьких стран, желающих быть в гармонии с большими  и в солидарности с малыми государствами.

—  Вы часто упоминаете о внуке. Предполагаю, вы для него самый настоящий кумир. Есть ли у вас кумиры?
Есть многие личности, которых я безмерно уважаю, но мои кумиры это латиноамериканцы. Как кубинец, я в первую очередь указываю на Фиделя Кастро, но маэстро - это Хосе Марти, который всю свою сознательную жизнь боролся за свободу своей родины, побывав и на каторге, и в ссылках многие годы, в конце концов, погибший  за нее в одной из битв. Он национальный герой, мавзолей которого - одно из самых посещаемых мест на Кубе.

Еще один мой кумир – Эрнесто Че Гевара, латиноамериканский революционер, команданте  революции 1959 года и важный политический деятель. Личность, возможно, немного  спорная, искавшая компромисс с самим собой. Врач по профессии, он долгие годы боролся за свободу и, даже оставив свой пост министра, ушел, чтобы быть с народами, желающими обрести независимость. Попав в плен, он был  казнен и после своей смерти захоронен в городе Санта-Клара, где он выиграл решающую для кубинской революции битву. Очень скоро местные жители начали считать Че Гевару святым и обращаются к нему в молитвах «San Ernesto de La Higuera», прося о милостях…

—  Ваш взгляд на развитие культурного обмена между нашими странами.
Я вижу, какой интерес  у азербайджанской молодежи к нашим танцам – они просто прекрасно танцуют сальсу, ча-ча-ча и т.д. Есть множество специальных школ танца, которые обучают этим танцам на профессиональном уровне. Этот неподдельный интерес не может не радовать, так как является прямым доказательством того, что такой вроде бы не слишком важный момент, как танец, на самом деле может сблизить жителей двух столь отдаленно расположенных стран. Вот где кроется великая сила искусства. Когда два человека, не говорящих на одном языке, понимают друг друга с помощью движений, музыки.

К сожалению, дальние расстояния и поиск спонсоров несколько затрудняют обмен между нашими странами в области культуры, который мне очень хотелось бы развивать. Находясь в Азербайджане и выражая волю своей страны и народа, я надеюсь внести своим присутствием свою малую долю вклада в отношения между нашими народами, которые всегда были основаны на взаимности. И принимая во внимание свой немалый опыт работы, смею надеяться также на то, что присутствие со стороны Азербайджана постоянного посла в Гаване будет способствовать дальнейшему развитию наших взаимоотношений во всех возможных областях. Учитывая тот факт, что Куба стала одной из первых латиноамериканских стран, признавших независимость Азербайджана, думаю, очень скоро мои ожидания оправдаются.

—  После завершения вашей посольской миссии вы покинете и нашу страну. Чем Азербайджан запомнится вам?
Наверное, помимо дружелюбия, гостеприимности, абсолютной безопасности и очевидного прогресса, о которых я уже упоминал,  еще и надеждой, которую ваша страна сумела во мне пробудить. Видя, сколь многого может добиться молодая независимая страна, я невольно стал желать того же и для моей родины,  ведь она заслуживает не меньшего…  Согласен, ресурсов мало, есть неоднозначное отношение со стороны некоторых государств, экономическая изолированность, но надеяться и верить надо всегда. И я надеюсь и верю – как и вся Куба.

—  Наверняка на протяжении вашей долгой карьеры вам часто приходилось давать интервью. Возможно,  некоторые из них запомнились вам надолго, а некоторые позабылись почти сразу же…  Интересно, запомнится ли вам FUROR?
Думаю, если скажу, что с вами было приятно провести время за беседой, отвечая на весьма интересные вопросы, то это прозвучит весьма банально, и у вас, возможно,  возникнут сомнения – неужели этим можно запомниться кому-то?! Так что назову вам еще одну причину, по которой лично мне невозможно будет забыть это интервью – название вашего издания! Возможно, вы не в курсе, но «фурор» можно перевести  с испанского не только как в общепринятом смысле, но и как «страсть». А мне никогда ранее не доводилось  давать интервью в издание с таким экстравагантным названием и, уверен, не доведется впредь. (И весело подмигнув, продолжает) А такое любому уважающему себя мужчине труднее забыть, нежели запомнить…

P.S.  Когда я планировала это интервью, то предполагала узнать о Кубе больше, чем можно почерпнуть на различных сайтах или в литературе. Но получила нечто гораздо большее: сегодня в лице одного кубинца я открыла для себя всю его нацию! С ее переживаниями, желаниями и надеждами. Не думала, что это возможно… Что же, если одна из негласных обязанностей посла состоит в том, чтобы пробудить если не любовь, то глубокую симпатию к своей родине, то господин Омар Медина Кинтэро с этим блестяще справляется.