МЫ В СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЯХ

НАРГИЗ АЛИЯРОВА

Ведомая и ведущая музыкой

Имя профессора Бакинской музыкальной академии, Заслуженной артистки республики, доктора философии, лауреата международного конкурса Наргиз Алияровой знакомо поклонникам классической музыки не только в Азербайджане, но и за его пределами. В феврале этого года бельгийская звукозаписывающая компания Etcetera, специализирующаяся в сфере классической музыки, выпустила диск с произведениями Шопена в исполнении Алияровой. Это - первый компакт диск азербайджанского исполнителя, изданный этой ведущей европейской звукозаписывающей компанией. Для последующей поддержки диска компания планирует провести концерты-презентации Алияровой в Париже, Брюсселе и Амстердаме. Событие большое не только для самой исполнительницы, но и пропаганды азербайджанской музыкальной культуры в целом. В перспективе еще один проект - запись нового альбома с произведениями азербайджанских композиторов.

 Это не первый зарубежный опыт моей собеседницы. В 2009 и 2010 годах Наргиз ханым издала в Турции два диска, один из которых состоит из произведений азербайджанских композиторов.

- На мой взгляд, музыка – универсальный язык общения, понятный вне зависимости от места жительства. Вам так хотелось легко разговаривать со всем миром, что вы выбрали именно этот путь?

- Если честно, когда выбирала своё будущее, я не задумывалась об этих тонкостях, была слишком маленькой. Желание стать пианистом жило во мне с того момента, как я помню себя. На протяжении более чем сорока лет, меня ни разу не посетило сомнение о правильности выбранного пути. Старшая дочь часто говорит, как мне повезло, что я с самого начала твердо знала, чему посвятить себя, а главное, моя работа и страсть в жизни совпадают. Это бывает редко. Ей пришлось пройти через сомнения и трудности в выборе профессии...

Однако, ваше замечание абсолютно верно. Я концертирую и в Баку, и за рубежом, а потому могу подтвердить правильность подобного вывода. Когда на сцене звучит музыка - рождается волшебство, иначе назвать происходящее я не могу (правда, когда музыкант играет по-настоящему), это захватывает всех, независимо на каком языке человек говорит. Чувства, которые исходят от исполнителя и самого сочинения заполняют все пространство, создавая ощущение единства людей, собравшихся в зале. Это ни с чем не сравнимое, совершенно неповторимое состояние. Могу совершенно искренне признаться, что ни при каких жизненных ситуациях я не ощущаю подобную общность людей. По окончании концерта ко мне часто подходят слушатели и признаются, что испытали огромное удовольствие от соприкосновения с классической музыкой. Самоотдача исполнителя, вне зависимости от того, кто слушает его зале - профессионал, любитель или человек, впервые переступивший порог концертного зала - у всех людей создаёт единую волну эмоциональных переживаний. А это дорогого стоит!..

- Наверное для того, чтобы добиться такого результата надо полностью посвятить себя музыке, не оставив ничего для простой жизни?

- Здесь я с вами не соглашусь. Начну с того, что не могу назвать ни одного имени в музыке, кто поступил бы подобным образом. Я не оспариваю, что исполнительство требует огромного физического труда, когда, в независимости от возраста и достигнутых высот, музыкант ежедневно должен репетировать часами. Но это не означает, что люди мира музыки отрешены от жизни. Именно жизненный опыт прожитого и пережитого выливается в музыку. Мудрость, накапливаемая в течение многих лет разносторонней жизни, трансформируется внутри тебя и проявляется через музыку. Иначе невозможно! Могу допустить, что есть суперталантливые единицы, которые отрешены от ежедневной суеты, но их не много. В принципе, человек «играет» сам себя – то есть выражает свой внутренний мир через музыку. Если нечего сказать, то и исполнение получается неинтересным. Поэтому я не могу сказать, что я отрешена от жизни, наоборот, у меня много интересов кроме моей профессии. У меня семья, трое детей, с каждым из которых я проживаю часть общей с ними жизни, стараясь участвовать в ней как можно ближе. Уделяю немалое внимание родителям и сестре. Студенты – это тоже часть моей жизни и каждому из них я пытаюсь выделить время. Нельзя замыкаться в себе, ведь общение выливается в опыт, который накапливаясь, делает человека богаче. Не следует садиться за инструмент, если нечего «сказать». Ибо никакая самая прекрасная музыка не сможет прикрыть душевную нищету.

- Можно ли сказать, что какое-то музыкальное сочинение отражает определенный этап вашей жизни?

- Затрудняюсь ответить... Вы могли бы о литературном сочинении сказать, что оно отражает определённый момент в вашей жизни? Музыка столь разнообразна... Даже одно музыкальное сочинение внутри себя содержит такие разные глубинные пласты! Безусловно, я говорю о классических сочинениях, о творениях гениальных композиторов. В одном и том же сочинении так много различного: драматизма, трагизма, философии и т.д.  Я люблю играть разную музыку. В моём репертуаре произведения различных эпох - от венских классиков до современных азербайджанских авторов. Хотя, есть композиторы, произведения которых мне удаются лучше.

- Они вам ближе?

- На каком-то этапе... Случалось в моей жизни, когда я не прикасалась к сочинению какого-то автора, считая, что недостаточно подготовлена для его исполнения. Со временем, я «приходила» к нему. 

- Это как «взаимоотношения» с первым фортепианным концертом П.И.Чайковского?

- Нет, это сочинение я слушала и впитывала в себя с самого детства. У нас была пластинка с записью первого концерта Чайковского в исполнении Вана Клиберна, которую я прослушивала многократно. Долгие годы я мечтала исполнить это сочинение в сопровождении симфонического оркестра. Впервые играла его на государственном экзамене при окончании консерватории. А в 2013 году смогла осуществить свою мечту в рамках международного фестиваля им. Узеира Гаджибейли, где я исполнила этот концерт в сопровождении Азербайджанского государственного симфонического оркестра под управлением народного артиста республики Рауфа Абдуллаева.

- Вы работали и с Теймуром Геокчаевым. Каждый из дирижёров имеет «свой почерк»...

- Дирижёр – это, прежде всего человек, со своим характером и индивидуальным подходом к произведению и к работе с оркестром. Да и сами оркестры разные по составу. Симфонический – более насыщенный и многочисленный, камерный – более воздушный и гибкий. С Народным артистом Азербайджана Теймуром Геокчаевым я много раз работала на одной сцене, и у нас сложился тандем, мы можем понять друг друга буквально с полуслова. Особенно на концерте, когда генерируется общая энергетика, возникает полное творческое слияние. С симфоническим оркестром под управлением Рауфа Абдуллаева мне посчастливилось играть несколько раз.

Вообще, сцена – удивительное пространство... Сколько раз ты бы не выходил на сцену, каждый раз это очень волнительно... Долгое время я считала, что страшнее сцены нет ничего... До того момента, когда в Германии попала на американские горки, после которых поняла - все познается в сравнении (смеется). Но перед сценой все равно продолжаю испытывать душевный трепет.

- Но ведь вы обязательно репетируете на сцене перед концертом.

- Концерт и репетиция – разные вещи. Пустой зал – обыкновенная площадка. Понятно, что во время репетиций ты выкладываешься с не меньшей отдачей. Но электричество, присущее заполненному народом залу, возникает только на концерте. «То самое волшебство» исходит из чувств, из сопереживания слушателей, которых музыкант ведёт за собой. Очень интересно ощущать единство сцены и зрительного зала.

- Но это ещё и ответственность...

- Колоссальная! Ты прекрасно осознаёшь, что не имеешь право ошибиться или попасть не на ту ноту... Каждый раз после выступления прокручиваешь в памяти весь концерт и думаешь, что ты могла бы сыграть лучше, где какие шероховатости…Не можешь простить себя за любую допущенную погрешность.

- Момент случайности можно исключить?

- Нет, к сожалению. Человеческий фактор исключить никак нельзя. Всё бывает в жизни концертирующего музыканта. После каждого концерта ты внутренне коришь себя за то, что не получилось… где-то недоучил, где-то недоработал... Для того чтобы избежать этого, я заставляю себя всё сочинение от начала до конца играть с закрытыми глазами, исключая визуальный контакт с клавиатурой и руками. Такой подход даёт больше уверенности в собственной готовности к исполнению произведения на публике. И, тем не менее, на сцене может произойти всё что угодно. Не существует абсолютной страховки от досадных случайностей.

- Так, в каком варианте выступления подобная оплошность страшнее – в сольном исполнении или же в сопровождении оркестра?

- Безусловно, когда выступаешь с оркестром. Когда я играю на сцене одна – вся ситуация под моим собственным контролем. Когда играешь в сопровождении оркестра, ты ответственна не только за себя. Любая ошибка солиста может привести к расхождению, оркестр просто «уйдёт вперёд». Координировать свое исполнение со всеми группами оркестра - это очень сложно и в некоторой степени стесняет свободу исполнителя. Когда играешь сольно, ты можешь музицировать совершенно свободно, и каждый раз делать что-то по-новому. Признаюсь, честно, выступление с оркестром у меня вызывает вдвое больше волнения, чем сольное. Впрочем, и энергетика, о которой я уже упоминала, вырастает в разы. Ты буквально чувствуешь плечо сидящего рядом оркестранта, руку дирижёра, ощущаешь поддержку каждого.

- Всё так прямо радужно и все друг друга любят?

- Не могу с уверенностью подобное утверждать. Как солист, ты мало контактируешь с оркестровым коллективом. Три, максимум четыре (что бывает весьма редко) репетиции по часу-полутора. В их «кухню», в их внутренние межличностные взаимоотношения входить нет времени. Да и позиция солиста - вне «семьи». Он – гость и принимают его соответственно.

- Существует ли исполнения «с листа», когда солист практически без подготовки играет произведение?

- Нет. Никакое произведение без подготовки исполнить невозможно! Даже если вы видите ноты перед исполнителем, это не значит, что их он получил незадолго до концерта. Невозможно сразу сесть и сыграть произведение. Некоторые музыканты ставят перед собой ноты для внутреннего комфорта, что совершенно не означает отсутствие предварительной подготовки. Каждому как удобно. Лет двадцать тому назад ноты на пюпитре перед солистом считались моветоном. Сегодня, после того как сам Рихтер в преклонные годы играл, поставив перед собой ноты, каждый исполнитель волен выбирать «форму комфортности».

- Во время гастролей вам приходится «общаться» с разными роялями, которые обладают отличными друг от друга характерами, звучанием.

- Если инструменты принадлежат одной фабрике, то они не сильно отличаются друг от друга. Но никто не гарантирует, что во всех концертных залах будут стоять инструменты одной и той же фирмы. Нас с детства приучают к различным роялям, на которых мы играем во время репетиций или занятий. Кроме самого рояля большую роль играет и акустика зала, требующая определённого приноравливания. Например, в зале Бакинской Кирхи звук удлиняется, поэтому стараешься применять педаль пореже, чтобы музыкальная ткань не сливалась. Там очень хорошо для голоса и струнных инструментов. Исполнитель должен привыкнуть как к залу, так и к роялю – одна репетиция просто обязательна! А вообще умение адаптироваться к незнакомым инструментам нарабатывается с опытом.

- А случается ситуация, когда инструмент «сопротивляется»?

- Я бы подошла к этому вопросу немного иначе. Есть более или менее удобные рояли. Здесь важно умение «наладить контакт» с инструментом. Если от исполнителя исходит позитивная энергия, и он излучает любовь к инструменту, то взаимопонимание будет достигнуто, как бы фантастически это не звучало. Конечно, есть рояли настолько великолепные, что чувствуешь их помощь. Клавиши буквально сами играют от легкого прикосновения пальцев. А есть такие инструменты, исполнение на которых заставляет музыканта буквально «вытаскивать» музыку. Но понятия «сопротивления» нет. Самое худшее для пианиста – неровный инструмент, когда клавиши разные по тяжести. За лёгкой идёт тугая - это словно подводные камни. Но такое встречается весьма редко и это очень плохие инструменты.

- Гаммы по сей день играете?..

- Каюсь – нет... Хотя знаю, что это необходимо. Не гаммы, так упражнения. Но, увы, не получается…

- А пальцы не болят?

- Нет. При правильных занятиях можно играть 24 часа в сутках. Может устать спина от сидячего положения, плечи могут болеть, но не руки. Это как дышать носом, который от этого не болит, потому что это естественный процесс.

- На мой взгляд, музыканты слегка отличаются от простых людей, будучи немного выше «бытового мира».

- Может быть. Я настолько чувствовала и ощущала себя всегда музыкантом, что мне трудно сказать, какая была бы, не будь я пианистом. Моя старшая дочь, как-то сказала одну фразу, которая мне очень запомнилась: «Мама я себя чувствую немного избранной, оттого что умею играть». Она не стала музыкантом, но прекрасно играет на фортепиано. Возможность самому исполнять музыку, действительно, даёт ощущение некоторой отличности от остальных.

- Но ведь, несмотря на внушительный список музыкальных школ в Азербайджане, не многие идут дальше по пути профессионального исполнителя?

- Этому есть несколько объяснений – во-первых, не всем дано стать профессиональным музыкантом - для этого нужно иметь огромное желание и обладать колоссальной работоспособностью, хотя иметь начальное музыкальное образование должны многие. И по сути, огромный, кропотливый, ежедневный труд исполнителя в принципе материально не окупается. Музыкой очень трудно заработать на жизнь и содержать семью. Особенно в наши дни. Я невероятно благодарна своему супругу, который создал все условия, для меня и для всей нашей семьи, взяв на себя полную заботу о нашем благосостоянии, и оставив за мной привилегию (я бы так сказала) заниматься музыкой. Я не думаю о бытовых моментах, которые для женщины имеют огромное значение. Эти проблемы способны «съесть» человека без остатка. Ни один талант не способен устоять перед натиском быта, который может разъесть личность, как ржавчина разъедает железо, как бы страшно это не звучало. И я понимаю, как мне повезло иметь возможность заниматься любимым делом, не оглядываясь на бытовые и финансовые проблемы.

-  Даёте ли домашние концерты?

- Так, чтобы собрать всех? Нет. Они и так целыми днями вынуждены меня слушать (смеётся). Мои родные любят приходить на мои концерты. У меня трое детей: старшей дочери 18 лет, она будущий физик, другой дочери скоро исполнится 14 лет, она мой самый большой поклонник, а сыну 5 лет, пока только он не был на моих концертах. Очень ревностно относится к маме – не хочет ни с кем делить ее.

- Когда вы успели? Между чем и чем?

- Я не между, я во время! Второй диск я записывала в ожидании сына. Помню, лето было в разгаре, зал филармонии, жара, пот льется градом, а мне необходимо завершить запись… Когда я играла второй концерт Листа в сопровождении симфонического оркестра, малышу было только четыре месяца. Через неделю после защиты диссертации родилась вторая дочь... Старшей дочери было только две недели, когда я уже вышла на работу. Признаюсь, что не могу сидеть дома. Поверьте, что, не выходя из дома, я чахну, и через два дня даже внешне выгляжу иначе, не говоря уже о душевном состоянии.

- Вам не хватает суеты внешней?

- Общения, возможно. У меня жизненная потребность выходить из дома, проводить уроки со студентами, концертировать, заниматься делами помимо домашних... Иначе возникает ощущение что «варишься в собственном соку»...

- Тогда о преподавании. Оно ведь весьма ответственный процесс и занимает много времени.

- Вообще-то очень трудно уделять время на обе эти сферы деятельности – исполнительство и педагогику. Но здесь есть очень интересный аспект, думаю, что многие из моих коллег согласятся со мной. Дело в том, что преподавательская деятельность помогает исполнительскому творчеству и наоборот. Работая со студентами, педагог видит его ошибки, направляет его внимание на них, много раз повторяет свои замечания и в процессе как бы «кристаллизируется» концепция сочинения. Очень часто в итоге работы рождается что-то новое, что можно использовать и самой, исполняя определенные сочинения. С уверенностью могу сказать, что за годы преподавательской деятельности, мое творческое развитие стало более интенсивным. И в то же время, преподаватель, который сам активно играет на сцене, в состоянии не только сказать, но и сыграть и показать студенту много полезных вещей, может подсказать какие-то особенности поведения на сцене. Скажу больше, выбирая для себя какое-то музыкальное произведение на будущий концерт или для записи, я предлагаю его для изучения и своему студенту. Таким образом, рождается параллельная работа, когда я могу со стороны услышать вероятные ошибки и сложности, которые могут возникнуть... Работа «на двоих» ускоряет процесс выучивания и для меня, как исполнителя.

- Как происходит выбор произведения для дальнейшей работы?

- Я всё время слушаю музыку: на дисках, в интернете, смотрю музыкальные телевизионные каналы, хожу на концерты. У меня огромнейший список сочинений, которые мне хочется выучить и исполнить. Момент раздумья на тему «А что мне сыграть?» начисто отсутствует. Всегда есть с десяток произведений, за которые можно взяться. Наоборот, всегда не хватает времени, чтобы сыграть все те сочинения, которые я уже наметила. Иногда предлагают сыграть конкретные сочинения с оркестром. Или, к примеру, давно не играла Баха и начинаю учить его произведения. Всё по-разному. Например, случайно услышав произведение кубинского композитора Эрнесто Лекуона «Малагуэнья», я загорелась желанием сыграть его. С трудом нашла в Интернете ноты. Оно невероятно красивое, яркое. Сегодня я обычно оставляю его для исполнения «на бис».

- Случалось ли во время концерта потерять контакт с публикой?

- Перестать её ощущать? Нет. Я очень тонко чувствую пространство зала, а тем более во время концерта, пытаюсь внимательно контролировать зал. Чутко реагирую, если, понимаю, что внимание людей ослабевает. Несмотря, на то, что я сижу на сцене, я слышу и буквально «чувствую» даже последние ряды. Когда я замечаю, что в каком-то ряду возникает шорох, я «ухожу на три пиано», если исполняемое произведение позволяет. То есть выбираю самое тихое звучание, создавая этим шоковое замирание публики. Именно тихий звук больше привлекает внимание людей. Так что существуют и некие пианистические приёмы для контроля над вниманием.

- А вы, как я замечу, можете прибегнуть и к неординарным действиям...

- Многие меня считают волевым человеком. Мнение весьма спорное, на мой взгляд. Но держать внимание публики на протяжении всего концерта мне в принципе удаётся. Не важно, сколько слушателей находятся в зале. Пятьдесят, пятьсот или пять тысяч... Я понимаю - если мне не удается удерживать интерес слушателя – это моя вина. Значит, я что-то делаю неверно, или мои усилия недостаточны. На мой взгляд, если в человеке присутствует внутренняя гармония, и он живёт в соответствии с ней, то и трансляция этого ощущения на окружающих безусловна. Самый большой и страшный враг человека – это он сам. Если человек не справляется с собой, то очень сложно удерживать внимание окружающих. Когда веришь в себя, в свои силы, в правильность того, что делаешь – вести за собой не так уж и сложно.

- Было ли в вашей практике, когда публика равнодушно реагировало на определенное произведение?

- Вопрос не в подборе сочинения... а в том, что музыкант вкладывает в его исполнение. За любым сочинением, да и любым произведением искусства стоит энергетика автора, а в данном случае и соавтора – то есть исполнителя. Каждый вид искусства – это различный язык общения: художник рассказывает красками, скульптор – камнем, композитор и исполнитель – разнообразной палитрой звуков. Главное иметь внутри экспрессию, флюиды, назовите это, как угодно.

- Человек, чья профессия подразумевает публичность, стремится к признанию.

- Я считаю, что каждый стремится к признанию и желает его. Что такое признание? Это любовь людей. Подходя с этой позиции можно смело утверждать, что каждый человек нуждается в том, чтобы его любили. Люди открываются музыке только с хорошей стороны. Всегда. Мой опыт позволяет мне утверждать это. Я - человек в обычной жизни весьма строгий и даже критичный по отношению к людям, не выношу неискренность. Музыка настолько отточила мою интуицию и моё внимание, что достаточно бывает короткого общения, когда срабатывает мой внутренний сканер, и конкретный человек для меня становится понятным с его плохими и хорошими качествами. Общаясь же со слушателями, после концерта, я не замечаю ни одного плохого качества в них, вижу, как люди «поворачиваются» только с хорошей стороны. Под влиянием музыки, мы становимся лучше, чище, хотя бы в тот момент, когда её слушаем и последующие пару часов. Люди открываются перед тобой, в ответ на твою искренность и любовь, выраженную через музыку. Это лучшее, что создано человеком, наивысшая точка гармонии, способная «влить» в человека то, что ни одна другая форма искусства не в состоянии сделать столь же эффективно.

- Может оттого, и перестают люди посещать концерты классической музыки, боясь оказаться «обнажёнными» перед жестокостью современной жизни?

- Может быть обратное: проблемы настолько «заели», что нет возможности расслабиться. Тут ещё нужно учитывать, что классическая музыка - это европейское искусство, оно не является родным для нашего народа. Его принес в Азербайджан великий Узеир бек. Создавая консерваторию, Гаджибейли пригласил в Баку лучших педагогов из Московской и Ленинградской консерваторий, дав тем самым огромный толчок для подготовки и дальнейшего развития собственных кадров. Но классическая музыка всё-таки не так близка нам, как, к примеру, мугам, любовь к которой каждый азербайджанец всасывает с молоком матери. А потому требуется большое усилие для пропаганды классической музыки. В обществе, скорее недостаточно информации о том, что и как надо слушать, что, следовательно, приводит к отсутствию музыкального вкуса и потребностей. Я стараюсь своими выступлениями разбудить в людях желание возвращать в зал ещё и ещё раз. Каждый из нас – профессиональных музыкантов должен чувствовать свою личную ответственность перед наследием Узеира бека. Пропагандировать и развивать классическую музыку в республике и распространять азербайджанскую музыкальную культуру в мире – в этом наша миссия. Нужно играть и вести людей за собой в удивительный мир красоты и гармонии - мир музыки…