Легендарный режиссёр Даниэле Финци Паска, автор постановок для Цирка дю Солей, Олимпийских церемоний и ведущих мировых театров, представил в Баку свою новую поэтическую фантазию TITIZÉ – A Venetian Dream. Показ спектакля состоялся 1- 2 ноября в рамках Бакинского международного фестиваля искусств на сцене Азербайджанского Государственного Музыкального Театра.
BIAF 2025 (Baku International Arts Festival) — масштабное событие, объединившее на одной сцене музыку, театр и танец. В рамках фестиваля на ведущих сценах Баку, в выходные дни с 31 октября по 16 ноября, пройдут выступления всемирно известных режиссеров, хореографов и театров. Среди них – Шарон Эяль, Робер Лепаж, Даниэле Финци Паска, Ян Липин, Гийом Коте, Римас Туминас и др.
BIAF - это не просто фестиваль, а праздник творческой энергии, объединяющий разные языки искусства в едином потоке. Это пространство диалога культур, место встречи мастеров и молодых талантов, платформа, где рождаются новые смыслы и эстетика современного искусства.
Поэтическая фантазия — TITIZÉ – A Venetian Dream никого не оставила равнодушным. В постановке принимают участие участие 10 актёров, акробатов и музыкантов из знаменитой Compagnia Finzi Pasca, гастролировавшей в 46 странах мира. Премьера TITIZÉ – A Venetian Dream состоялась в июле 2024 года в театре Гольдони в Венеции.
Волшебное театральное представление сочетает в себе традиции комедии дель арте с современной музыкой, акробатикой и инновационными сценическими технологиями. Спектакль переносит зрителей в сюрреалистический мир, где оживают отражения. В этом шоу акробаты взлетают в воздух, предметы левитируют, а сцена наполняется загадочными визуальными эффектами, которые заставляют забыть о реальности и погрузиться в фантазию. Построенный на визуальной метафоре, TITIZÉ вовлекает зрителя всех возрастов в хрупкий, светлый и чарующий мир, где клоуны становятся поэтами, а жест — полноценным языком.
Финци Паска — признанный мастер метафизических сюжетов, ассоциативной визуальной драматургии, работы с мифом в любом пространстве. С равным успехом его режиссура существует и впечатляет в любых пространствах — будь то цирковое шапито, стадион или камерный театр. Памятны срежиссированные им церемонии Олимпийских игр, грандиозный Праздник виноделов в Веве, лаконичная «Аида» в Мариинке, шоу для Цирка дю Солей и множество театрально-цирковых спектаклей на разных сценах и площадках. Помимо собственных спектаклей, семь из которых продолжают колесить по миру, Компания Финци Паска с легкостью вписывается в самые разные коллаборации, будь то оперные театры или цирковые фестивали.
Сюжеты, проникнутые порой вековой традицией, будоражат фантазию режиссера в сугубо индивидуальном ключе: Финци Паска как будто ищет истории и образы, которым требуется свежее преломление. Мечта о Венеции в этом смысле — его сюжет, и не только потому, что выбранный им язык цирка понятен без слов. Его легкой, всегда очень лаконичной режиссуре свойственна изящная игра с визуальными матрицами интернациональной природы. Он узнаваем по юмору и иронии, умению спрятать и тут же разоблачить театральные эффекты, простоте в выборе инструментария и одновременной высокой технологичности музыкального и светового наполнения спектакля. Кажется, что цирковая начинка и та — всего лишь выбранный на время язык общения.
«Titizé» использует давно найденное, но со всем возможным совершенством. Сюжет ассоциативен и размыт. Пространство спектакля — город отражений с бесчисленным множеством ракурсов. В нем море может поменяться местами с небом, мутный туман из простой ручной «пыхалки» превратиться в волшебную и текучую серебристую паутину, задник зажечься божественной красоты зарей, а второй занавес проявиться городской оградой с контурами сотен масок.
Вместе с художником Уго Гарджуло и композитором Марией Бонцаниго Даниэле Финци Паска воплощает город акварельных переливов и отзвуков, Венецию, существующую в мечтах и ассоциациях. Этот город звучит кваканьем лягушек, шелестом шагов, оперным вокалом, руладами контратенора и музыкой Вивальди. При этом создатели спектакля в полной мере осознают метафизику пространства — в музыке, декорациях и костюмах проступает высококлассная стилизация образов и мотивов города и страны.
Персонажи «Titizé» также наследуют мифу. Дзанни по рождению, они населяют этот город, застенчиво или напористо обнаруживая внутреннее родство с Пульчинеллой и Арлекином, Коломбиной и Пьеро. Десять разножанровых артистов создают поэтический цирковой спектакль, в котором трюк подчинен ассоциативной фантасмагории сна и пластическая выразительность оказывается важнее прочих артистических компонентов.
Цирковые номера здесь — лишь очередные внезапные воплощения параллельных реальностей из разных веков и культурных пластов: дамы в напудренных высоких париках вдруг погружаются в витиеватые пластические беседы со страстным поклонником в воздухе на кольце, сбежавшие с карнавала пульчинеллы пускаются жонглировать светящимися шариками, попутно выделывая всякие акробатические па. Тем временем на пляже времен начала XX века разворачивается коллизия отдыхающих — их попытки сыграть в бадминтон, насладиться морем нарушают то утопающий в спасательном круге, то летающий над головами зрителей дельфин. Гибкая сирена с гигантским струящимся в лучах света хвостом — яркий визуальный образ спектакля — норовит то воланчик схватить, то отдыхающим подмигнуть. А уж если хлынет дождь, то он непременно будет дождем из пластающихся рыб. Воспевая миф, Финци Паска одновременно норовит щелкнуть его по носу.
Антагонистами этого запредельного изящества, инструментами снижения пафоса выступают Роландо Тарквини и Лео Цапителли. Их ворчливое бормотание как бы впроброс — тоже игра с мифом. Два состарившихся арлекина комментируют напудренных дам, уморительно вспоминают назойливых венецианских комаров, шутят насчет венецианского запрета на велосипеды на улице, но не на сцене. Они продолжают свои перепалки словно на автомате, по привычке, мешая к вящему удовольствию публики раритетный венецианский диалект с английскими, французскими и немецкими языковыми клише.
Даниэле Финци Паска создает умопомрачительную красоту с изрядным набором визуальных эффектов и тут же ее разоблачает. В каком-то смысле это тот же театр в театре или цирк в цирке. Пиком разоблачения становится сцена венецианского урагана, разыгрываемая лежащими на планшете сцены артистами и тут же воспроизводимая на экране: одной этой сцены достаточно, чтобы понять некоторые принципы nouvelle magie. За ироничной игрой следует настоящая фантасмагория, своего рода венецианский апофеоз: игра отражений, бликов, марево жарких сумерек вдруг рождает чудовищ — слонов, носорогов и даже бегемота.
Спектакль на стыке цирка, театра, акробатики и музыки, вдохновлённый духом Венеции и языком снов покорил бакинского зрителя. Зал стоя апплодировал артистам и режиссёру постановки.
