Проходят годы, и, находясь в профессии, связной с кинематографом и телевидением, я понимаю, что Лютфели Абдуллаева можно отнести к актерам от Бога. И не потому, что это мой отец, а потому, что он был самородком.
Ему было четырнадцать лет, когда он приехал в Баку. Этому предшествовала история его знакомства с группой актеров, гастролировавших в Шеки со спектаклем «Аршин мал алан». Там Лютфели познакомился с Ахмедом Анатоллы, которого с остальными сразу же пригласил быть гостями в доме его бабушки и дедушки. Там он признался, что его огромное желание – стать актером. Ему было сразу сказано, что для осуществления желаемого необходимо образование. И вот, приехав в Баку и получив рекомендацию, папа поступает в Консерваторию. И куда?! В класс валторны! Ситуация звучит уже комически! Папа и валторна! Правда, учился он недолго – не случились «отношения» с этим инструментом. Он пошел работать в хор Азербайджанского театра оперы и балета. Где на него и обратил внимание великий Узеир Гаджибеков. Участие в съемках фильма «Аршин мал алан» было абсолютно не случайно. Это было личное приглашение самого маэстро.
И случилась ситуация, о которой говорят: «Наутро проснулся знаменитым». Так начался актерский путь Лютфели Абдуллаева.
Отсутствие знаний о системах работы Станиславского, Мейерхольда, Брехта и других совершенно не имело значения. Органика в работе над персонажем была совершенно сумасшедшая. В его игре соединялись все эти системы. Соединять несоединимое – способность редкая. Ко всему примешивались гротеск и потрясающий юмор. Уже двадцать восемь лет работая в сфере, напрямую связанной с миром кино, даже будучи профессиональным театроведом или киноведом, вряд ли бы смогла дать анализ или комментарии, к какой области можно отнести актерскую подачу Лютфели Абдуллаева. На мой взгляд, это некое авторское направление, присущее исключительно его таланту. Папа был талантлив не только в ролях. Его дарование распространялось на все, что связано и с жизнью вне сцены. Он был незаурядным человеком. И, видимо, это соединение двух больших начал, по моему мнению, сделало его человеком, о котором даже спустя сорок лет ухода из мира живых помнят все. Даже сегодня, обратившись к любому жителю нашей республики и спросив об актере Лютфели Абдуллаеве, сразу же в ответ первой можно увидеть улыбку. Это показательная моментальная реакция на его имя. И не только потому, что он был великолепным актером. Он был известен в городе тем, что никому никогда не отказывал в помощи. При этом для папы было не важно, знаком ли ему обратившийся человек. Феноменальное отношение к любым просьбам. К нему могли подойти на улице, и он, даже не спрашивая имени, а лишь услышав «надо», буквально брал за руку просящего и отправлялся по необходимым инстанциям. Вот здесь необходимо отметить, что папа обладал патологическим авторитетом. Перед ним открывались все двери в любые организации, вплоть до министерств и ведомств. Он словно обладал некой магией, воздействующей на каждого-от простого работника до людей, облеченных властью и полномочиями. С какой радостью они были готовы помочь…Уникальный человек с удивительным внутренним миром…
Но нельзя не заметить, что за юмористическими образами персонажей, воплощенных на сцене и на экране Лютфели Абдуллаевым, где-то в самой глубине проглядывался легкий намек на что-то грустное. И тому есть объяснение. История его любви с нашей мамой. Она не могла не наложить отпечаток на его жизнь. Пятнадцать лет ждать любимую женщину – дорогого стоит. Не каждый мужчина способен на такое. И это в период его актерского взлета. Он признанный кумир, а внутри большая печаль. Ну не отдавали за него женщину, которой он принадлежал всей душой. И сколько раз не засылал он сватов, ответ был отрицательным. Лишь в возрасте сорока четырех лет он обрел счастье, соединившись с той, кого он любил. Оттого и дети поздние: я родилась, когда папе было сорок восемь лет, а моя старшая сестра – в его сорок шесть.
Все события, что происходили в его жизни и свидетелем чего он бывал, находили отклик. Внешность его была обманчива. В действительности папа был очень чувствительным человеком, обладал тонкой душой. Опять-таки апеллируя к истории родителей – завоевать такую Женщину, как моя мама – сверхзадача. Она была из именитейшего рода, с прекраснейшим образованием. Ее владение немецким языком было столь превосходным, что позволяло читать ей лекции в Лейпциге студентам на их родном языке. Переводила произведения Гёте, писала учебники. Она была высокоинтеллектуальным человеком. И в глазах многих их союз выглядел, мягко говоря, достаточно странным. Но их отношения были основаны на весьма серьезном взаимодействии. Мама понимала, что рядом с ней не просто мужчина, что было очень важно, а, по ее словам, на протяжении всей совместной жизни она ощущала себя как за каменной стеной. Но было также и духовное общение. И несмотря на то, что папа не имел серьезного образования, но будучи от природы наделенным недюжинным умом, он обучался, как говорится, «на ходу». Мама могла разговаривать с ним на равных. Я знала характер своей мамы, и не будь этого, вряд ли бы случилась их совместная жизнь.
Всю жизнь папа пытался создать обстоятельства, которые могли бы обрадовать маму. Он изначально принял факт величины маминой натуры. И в самом начале семейной жизни, как и любой азербайджанский мужчина, сразу предложил маме не работать. На что мама наотрез отказалась от этого. Папа принял ее мнение, но было обговорено, что она должна стать самой лучшей в своей профессии. И создал для нее все условия, полностью освободив от бытовых дел. Она занималась научной работой. У нас была няня. Да и папа сам сидел с нами. А мама в это время была в Москве, часами просиживая в библиотеках, готовила свои труды. Единственным занятием по дому, которое она приняла на себя, было приготовление еды. Мама была фантастическим кулинаром, и папа буквально обожал приготовленные ею блюда, коими непременно потчевал гостей, которые собирались в нашем доме, но уже в довольно позднее время, когда нас отправляли спать.
Нами, детьми, занималась Дуся. История о том, как она попала в наш дом, тоже наглядно характеризует натуру моего отца. В те времена, лучшими нянями были выходцы из молоканских сел, которые, приезжая в Баку, в поисках нанимателей отправлялись в Молоканский садик. Они всегда славились своей чистоплотностью и непререкаемой честностью. Нашей Дусе было всего шестнадцать, когда она приехала искать работу в Баку. Но именно юный возраст смущал потенциальных нанимателей, и девочка просидела на скамейке до позднего времени в садике. Папа возвращался со спектакля и заприметил ее плачущую. Узнав причину случившегося, он просто взял ее за руку и привел к нам домой со словами, что теперь Дуся будет жить в нашей семье и помогать маме во всем. Ведь кто знает, что может случиться с ребенком в чужом городе. И с 1958 года Дуся прожила в нашем доме до своего последнего часа в 2002 году. Она стала уже не няней, а в какой-то ипостаси матерью для нас. Дуся была нашей домоправительницей, чье слово было возведено в ранг закона. Она была предана родителям, обожала их, а маму боготворила. Они даже ушли из жизни в один год, но с разницей в полгода. Дуся покинула этот мир раньше мамы, что подкосило маму. Ведь нашей «второй маме» было всего лишь шестьдесят… Человек, никогда ничем не болевший, имевший деревенскую «закваску» ушел практически в одночасье. А ведь мама всегда думала, что еще лет двадцать, как минимум, Дуся будет рядом с нами. Она была решением всех проблем в доме. Мы с сестрой обязаны очень многим именно заботам Дуси. Впрочем, как и мои дети, за которыми тоже смотрела она…
Кстати, о родине Дуси. Она была из деревни Хильмили, маленького поселения с огромными финансовыми и другими трудностями. И с того дня как папа привел Дусю в наш дом, он же стал «спонсором» этой деревни, в полном смысле этого слова. Он «выбивал» для этой деревни тракторы, комбайны, другие необходимости. Порой доходило до смешного…
Тогда, на территории «Тезе базара» располагались торговые ряды, которые, по договоренности с дирекцией, были выделены для продажи сельскохозяйственной продукции жителями именно деревни Хильмили. А так как практически все ее жители находились в родственных связях, то, соответственно, вся Дусина родня занималась там торговлей. И папа по возможности, ежедневно старался навестить их, чтобы быть в курсе малейшей просьбы или проблемы. Так вскоре по городу поползли слухи, что Лютфели Абдуллаев «держит точку» на Тезе базаре! Раз в месяц папа ездил в Хильмили с подарками. Навещал председателя, выясняя, чем может помочь жителям. И ведь часто он создавал гениальные «схемы взаимопомощи», вовлекая многих людей, пытаясь получить что-то, попутно помогая и другим в каких-то сложностях. Была в нем удивительная некая администраторская способность… И при этом снимался, играл в театре…
И как он все успевал?..
Уже в восемь утра огромная скамья, что была подарена дирекцией бульвара папе, специально для тех, кто приходил к нему с просьбами, была заполнена минимум десятью людьми. И папа, старался помочь каждому. Его ежедневные часовые опоздания на репетиции выводили из себя Шамси Бадалбейли, который всегда громко выражал возмущение его похождениями по различным инстанциям. Либо папа отправлялся по этим «заведениям» уже после репетиции, ибо возле театра собиралось не меньше народу.
Ему было совершенно не важно, кто и откуда приходил к нему за помощью. Была история, которая легко коснулась и моей мамы, которая не вставала ранними часами. Однажды в семь утра папа разбудил ее и попросил накрыть завтрак для важных людей. А надо сказать, что к ее «капризам» папа относился трепетно, и его столь необычное поведение вызвало у мамы живейший интерес. Но на все вопросы папа сыпал отговорками о том, что расскажет все позже. Уже поздно вечером, вернувшись домой, он попал под пристрастные расспросы супруги, любопытство которой за день достигло высшей точки. Но как оказалось, папа не знал о гостях совершенно ничего, кроме того, что надо было срочно буквально спасать молодого человека, которому могло помочь лишь операционное вмешательство московских специалистов. В течение одного дня папа решил все организационные вопросы в Баку и Москве, связался с московскими друзьями, которые взяли на себя вопросы транспорта и размещения. Папа лично отвез пять (!) человек в аэропорт, предварительно купив им билеты за собственные средства! И при этом в результате, не спросив ничего у них самих о них же. Многие студенты из института нефти и химии обращались за помощью в решении вопросов сдачи экзаменов и зачетов. Папа просто собирал их зачетки и отправлялся к деканам факультетов, представляя всех тех, чьи фамилии стояли в документах, своими родственниками. Но и просить никого ни о чем не нужно было. Он лишь открывал двери и входил, все начинали смеяться и в таком приподнятом настроении вписывали необходимое. А он, выходя оттуда, лишь зачитывая фамилии, мог узнать, кто есть кто из студентов…
Наше же время было летом. Мы ездили с отцом на гастроли. Мама в этот период в основном была занята научными работами, а мы с Дусей сопровождали папу. В основном это были поездки на автомобиле, потому что папа любил именно этот вид транспорта. В другом случае был поезд. Помню, как по прибытии в Гянджу мы не могли выйти из поезда. Можно сказать, что весь город собрался на перроне, просто чтобы посмотреть на Лютфели Абдуллаева.
Не могу не рассказать о тесной дружбе между нашей семьей и семьей Бадалбейли. Шамси Бадалович был для папы самым дорогим человеком. И по сей день с Фархадом мы как брат и сестры. Это случилось, когда Фархад вернулся из Португалии, впервые получив первую премию на Международном конкурсе пианистов имени Вианы да Мотта в Лиссабоне. Он пришел к нам домой, и папа бросил ему под ноги ковер. Реакцию нашу с сестрой невозможно было описать. В тот момент мы безумно ревновали и, можно сказать, взвыли в два голоса, отчего нас поскорее отправили в другую комнату. По условиям того времени, человеку, получившему такую премию, надо было дать серию концертов по районам нашей республики. Не будем лукавить, но произведения мировых классиков были малопривлекательны для населения вне столицы. Мысль, что на концерт Фархада могут не прийти, для папы была убийственна. И дабы не допустить подобного, он решил стать для Фархада конферансье в этом турне, взяв нас с собой. Он выходил на сцену, что-то объявлял и садился на стул прямо на сцене. Люди приходили, конечно же, на известного и любимого артиста и из уважения к нему, а потом и «втягиваясь» в музыку, сидели до окончания концертной программы. И вот тогда в конце папа «выкидывал» в зал пару-тройку, «хохмочек», и аплодисменты были неимоверные. Аншлаги на концертах Фархада по всему Азербайджану были обеспечены. Однако поначалу, отношения с молодым Бадалбейли у меня и сестры были далеки от сердечных. Когда папа видел Фархада, то просто терял дар речи. Мало того, он был папиной гордостью, любовью, сыном, которого не было. Я и младшая сестра ревновали со всей страстью юных лет. Теперь, уже спустя много лет, вспоминаем те дни с улыбкой.
После смерти папы, таким же вниманием и отношением окружил нас Шамси Бадалович, без которого не решался ни один вопрос в нашем доме. Колесо повернулось, и теперь уже отец Фархада заменил нам в роли отца ближайшего человека и друга. Благодаря именно Шамси Бадаловичу я пришла в свою нынешнюю профессию, хотя очень хотела стать археологом. Мало того, что вопрос о моем отъезде на тот момент в единственный институт по профилю, находившийся в Ташкенте, не обсуждался изначально. Ко всему прочему, Шамси Бадалович никак не мог представить себе, как я, с детства выросшая в полном достатке и комфорте, буду находиться «вне цивилизации». Для него это было подобно смерти, что любимица Лютфели и его окажется в палатке, без элементарных удобств. И я прислушалась к его рекомендации, чем сделала его невероятно счастливым. Он передал мне потрясающую библиотеку, всячески помогал. Получать поддержку этого образованнейшего человека и самого лучшего музыкального режиссера в Азербайджане было большим подарком…
Да, я могу видеть папу на экране. Но делаю это по настроению… Порой, когда бывает неуютно в жизни, и мне хочется слышать папин голос, видеть его лицо. Случается, смотрю запись и просто получаю удовольствие. Обращаюсь к этому постоянно, потому что мне помогает. Я понимаю, что в жизни мне невероятно повезло родиться в семье двух удивительных личностей - Севды Пепиновой и Лютфели Абдуллаева. При этом это была невероятная ответственность. Наше воспитание всегда происходило на примерах. Но была одна фраза, которую говорила мама: «Что бы вы ни делали в жизни, всегда помните, чьи вы дочери». И вот это, наверное, единственное, что всегда «подтягивало». Этот наказ сегодня перешел и к нашим детям. Есть ориентир, который задан той высотой, которую ни при каких обстоятельствах нельзя опускать. Ко всему прочему, существует и другая сторона, многие вопросы решаются легко и по сей день, потому что мы дочери Лютфели Абдуллаева.
И я понимаю, что сегодня нам помогает результат того, что когда-то делал папа.
Ведь в жизни все возвращается…
Интервью журнала FUROR 2014 года.
Текст: Гюльнара Абдуллаева
Фото: Адыль Юсифов
